Массане “вир, вир” оалаш, ше бегйоахаш хилар к1орда а даь, виро лаьрх1ад: “Кхы сайна уж т1ехбеттамаш дайтаргдац аз, говра хилча бакъахьа я со”.
Хьалхарчоа говрий мотт 1омабе лаьрх1ад виро. Лакхача гувна а этта, 1урден сарралца говрах 1аха г1ерташ лаьттад из. Цхьаккха дарах говрий мотт 1омабеннабац цунга. Из х1ама дац! Говрий мотт 1омабе еннача вирана ший вирийбар а бицбеннаб.
- Фу леладу 1а? Фу 1имадаш я 1а ер? – хаьттад т1ехъяьнна йодача сирг1илго.
- “Вир, вир” яхаш дола т1ехдеттамаш к1орда а даь, говра хила лаьрх1адар аз. Говрий мотта 1омабе а енна, е из а 1ома ца луш, сай вирий мотт а бицбенна йисай со, - аьннад виро.
- Эшшехь! – аьннад сирг1илго, - говра-м хьох укх малха к1ала хургъяцар, лертт1а вир-мукъаг1а хинна далара хьох.
Надоело ослу, что все частят его словами “осел, осел!” и решил: “Больше не позволю надсмехаться надо мною. Стану-ка я лошадью”.
Для начала осел решил научиться ржать по-лошадиному. Взошел он на пригорок и с утра до вечера пытался подражать лошадиному ржанию. Однако ничего из этого не вышло. Мало того, пытаясь обучиться ржанию, осел и вовсе забыл свой ослиный крик.
- Чего расшумелся? Что за звуки ты издаешь? – спросил у осла проходивший мимо бычок.
- Видишь ли, надоели мне постоянные попреки “осел” да “осел”, и решил я стать лошадью. Да вот беда, пока я обучался лошадиному ржанию, я забыл свой ослиный крик, и в то же время не научился ржать по-лошадиному.
- Эге-е, - сказал бычок, - лошадь из тебя и подавно не получится. Было бы здорово, если бы из тебя получился хотя бы нормальный, обычный осел.